Как Братцы-из-Банки в войнушку играли

(«Приключения Братцев-из-Банки»)

Нааль МакМастер этой дурной тяги к военным действиям никогда не понимал.
По его понятию, всякая война была сомнительным развлечением остолопов, которым заняться более нечем, окромя шмаляния друг по дружке из разнообразных единиц вооружения. Без проблем, он и сам пострелять был не дурак, однако процесс стреляния доставлял ему максимальное удовольствие, будучи совмещён с процессом самозащиты, пусть и незаконной, либо отъёма материальных ценностей в размере, разумном для транспортировки их к местам пропития. Одновременно с тем, он полагал, что во всякой войне есть одна прискорбная подробность: не только ты стрелять изволишь, а и по тебе палят со всей дури. И могут, если особо непруха выпадет, сдуру попасть. Для здоровья такой оборот весьма вреден, а о здоровьице своём Нааль пёкся сызмальства. Потому и старался оказываться по обыкновению на расстоянии, максимальном до ближайшего театра военных действий, чтоб в составе зрителей скромно оставаться. Для проведения такой политики был у него гипердвижок, позволяющий в мгновение ока очутиться на ближайшей из нейтральных территорий, где и процветать в целости и невредимости.
Житьё-бытьё на Банке такой жизни немало способствовало: обитатели Банки пацифизмом издревле славились, если и пиратствовали, то вдали от родных пределов, но всем, кто непрошен в окрестности Базы появлялся, всякому гостю, агрессивно настроенному, уготован был приём неприветливый, из лазерной пушки для острастки, протонной торпедой при непонятливости особенно упорной. Мирным же посетителям рекомендовалось остановиться на подлёте возле цепи буйков-спутников, пространство Банки огораживающих, и при надобности в лазерные мины легко перепрограммируемых. Остановившись же — запросить реквест на приближение, а в случае отказа улетать немедленно, поскольку в ином случае Братцы за последствия не отвечали, о чём и в бюллетене новостей Халактических ежесезонно объяву пропечатывали.
Объява оная занимала полный разворот, обведена была всеми рамочками, которые типография представить могла, включая голографические четырёхмерные, поляризованные по Мёбиус-вектору. Стоила энта радость, должно быть, недёшево. Никогда братцы-из-Банки стоимостью её, однако же, не интересовались: в самом начале времён Лонни Хард Тарджет с редактором по-свойски побеседовал, нерасторопностью охраны воспользовавшись и в кабинете у вышепомянутого редактора запершись. Обладал Лонни редкостным даром убеждения и обаяния, а потому редактор ему ежесезонный разворот с радостию предоставил. Никаких злоупотреблений личных Лонни себе не позволял, а разворот халявный всякий раз довольно злобно употреблял на общественные нужды, благонравно всех читателей заранее предупреждая об опасности, визитёра подстерегающей. А кто читать не умеет, тому пусть товарищи прочтут. А у кого нету и товарищей мало-мальски грамотных, и кому лениво либо не по деньгам к жрецу смотаться, чтобы прочёл вслух, либо на радиочастотах, а то и проморгал левым верхним глазом в ультрафиолетовом спектре, как у некоторых народностей заведено — тем в непосредственной близости от Банки и делать нечего, окромя как на молекулы отдельные разлагаться, получив протонной торпедой куда попало.
Очередной нумер бюллетеня привозил на Базу местный почтальон, обслуживающий оный сектор пространства, дотоле пустынный. Занятие своё он сильно не любил: покуда Банка на орбите Дельты Паруса не самоорганизовалась, местные жители особой тягой к знаниям отнюдь не отличались, а потому газет отродясь не выписывали. Почтальон по данной причине благоденствовал, обязанностями служебными излишне не обременённый.
Когда же братцы-из-Банки, клан изрядно шумный, беспокойный и образованный, в секторе обосновались, каждый сезон приходилось почтальону подгребать к цепи буйков и орать на всех частотах, что это он, что он приплыл, привёз журнал, чтобы читать его, чтобы знать, что в Халактике произошло за истёкший период. Нааль всё это заставлял его всякий раз рапортовать подробно, после чего забирал бюллетень и рекомендовал почтальону проваливать. Нааль МакМастер был за культуру и развлечения на всей Банке ответственный, пока не истечёт срок проклятия, которое на него Лонни наложил: поссорились ли они по пьяному делу, или один другого разбудил не вовремя, того уж не упомнить, однако с той поры МакМастер крепко запомнил, что с колдунами надобно дружить по возможности. Забравши журнал, кидал он его на стол в кают-компании, а вечером читал во всеуслышание. После того каждый мог и сам почитать, поскольку бюллетень на столе располагался, для неограниченного доступа будучи предоставлен. Когда же новый выпуск бывал доставлен почтою, то прежний, обычно к тому моменту уже частично на цигарки, завёртку для семечек и туалетну бумагу частично раздёрганный, частично прожжённый и с вырезанными картинками, помещался в старый склад, откуда со всем барахлом постепенно в главный реактор автоматически выдавливался. Туда же роботы уборочные всякий мусор сваливали, а когда на Базе Бархударов завёлся, пришлось их долго перепрограммировать, чтоб они Барха со старым хламом не путали. Роботов Лёха настроил-таки, после того как в третий раз Бархударова почти из самого реактора за шиворот вытащил. Потому старые журналы добыть было уж нельзя, да и ни к чему.
На сей раз на роже почтальона узрел Нааль выражение особенно мерзкое, как будто труженик службы доставки съел дохлую крысу в крайне плохом состоянии, и только сейчас о том узнал, в зубах ковыряя. Было тому и оправдание: необычно долго кружил почтарь незадачливый вокруг Базы, радиоэфир приветствиями униженными оглашая. Уж и спутники орбитальные понемногу шевелиться начали заинтересованно, особенно те из них, в которые зачатки искусственного интеллекта встроены были. Заметив такое шевеление многообещающее, совсем было собрался почтальон восвояси податься, но тут проснулся Нааль ото снов праведных и не шибко праведных, услышал призывы почтовой службы и как раз вовремя наружу вылез, чтобы почтальона тормознуть. А зная, что не прав, был МакМастер особенно заедлив, и на справедливые замечания почтальонские указал громогласно, что ежели тот будет впредь со столь кислой рожей ежесезонно пред светлые очи Братцев являться, то он, Нааль МакМастер, подпишется на ежедневную газету. Такой угрозой устрашённый, швырнул почтальон капсулу герметическую через пространство космическое, убедился, что поймал её Нааль, после чего был вынужден с великими трудами ловить медну денежку, которая доставку подтверждала и была Наалем не глядя брошена в черноту космоса непроглядную.
А сам Нааль ухватился за свежий номер и понёсся с ним к себе, дабы первым все новости прочитать. До того, как проклятием по маковке схлопотать, не любил он это дело — буквочки там, циферки. Но будучи проклят, постепенно к чтиву пристрастился, узнал, что такое есть сенсорный голод, и оказавшись где-нть в запустении космическом без единой печатной строчки, читал что ни попадётся: надписи на консервах, указатели путевые, всё равно что, лишь бы буквы подряд шли.
Перво-наперво раскрыл он журнал на той самой странице, где объявление про Банку красовалось. И спервоначала залюбовался им привычно: какое оно всё из себя четырёхмерное, какими рамочками сверкает, какими текстурами залито и шрифтами набрано. И тут любованию конец логический пришёл, поскольку узрел МакМастер, что в самом нижнем левом ближнем углу страницы притулилось объявленьице невзрачное, вида самого скромного, как бы говорящее, что это вовсе не оно, оно не тут, и вообще всё это только чудится. Однако чудеса такие братцам были весьма не по нраву, и пошёл Нааль с Лонни посоветоваться, не пора ли в памяти редактора освежить некие подробности, с Братцами-из-Банки тесно связанные.
Против обыкновения, Лонни был у себя, был трезв и нечаянно добр. Увидев же чужое объявление мелкокалиберное, немедленно озверел, и, прихватив по дороге Тембо, а от Бархударова не сумев отделаться, направились храбрые космолётчики прямиком к причалу, дабы отшвартоваться по всем правилам и мозги редактору вправить. По пути встретили они Джека, который их порыв благородный немного в иное русло направил, содержанием вкрадшейся в их законный печатный объём объявы заинтересовавшись. Выяснилось незамедлительно, что прочитать сие недоразумение никто не удосужился. Ошибку свою немедленно братцы исправили, едва страницу на семь частей не разодрав, поскольку каждый к себе её тянул, кто и в две руки, себя наиболее грамотным полагая. Однако Нааль не просто громче других орал и сильнее тянул, а и властью вкупе с проклятием был облечён, и потому выпало именно ему дружков с текстом сим незабвенным ознакомить.
Гласило скромное объявленьице, что некий Властелин Галактики да никому не ведомый Союз Свободных Планет намереваются в скором времени мирный и на фиг никому до тех пор не надобный сектор вокруг Банки превратить в полигон для разминки и грандиозную войнушку там устроить. Всем незаинтересованным в конфликте формам разумной жизни предлагалось собирать пожитки и уматывать подальше, дабы не быть с космической пылью смешанными. Присутствия же в секторе как Банки, так и братцев, на оной мирно обитающих, две враждующие стороны как бы и не замечали. Чем братцев немерено обидели.
Тут дело запахло уже не столько разговорами в редакторском кабинете, сколько керосином мезонным и порохом протонным.
Тим, здесь же задумчиво дюзы космошипа своего починявший, пробормотал, что нехило бы лазерны пушки заодно осмотреть. Лонни тоже впал в задумчивость, попинал входной люк «Ла Хаша», внутрь входить не стал, однако пошёл куда-то в направлении каюты своей. На самом выходе его Нааль перехватил, спрашивая, куда энто славный пират и колдун намылиться изволил. На что тот ответствовал, что исключительно идиоты и инфантильные милитаристы оружием бряцать намереваются, когда умные люди спервоначала головой думают. Немедленно поинтересовался Тим, которого вроде бы никто не спрашивал, кого это Лонни под умными людьми понимает и что оный умник делать собирается, когда налетят несметные полчища врагов и угрожать силой оружия станут. Лонни репу почесал и честно-благородно признался, что собирается сваливать по мере возможности куда подальше, а для полноты счастья с собою всю Банку прихватить, вкупе с обитателями оной, ежели таковые не будут встревать в дела его магические и мешать правильному произнесению заклинания, от дурных дел мирских космическую базу изолирующего. Когда же заварушка закончится, вернуться на родную орбиту и вновь со всеми удобствами обосноваться. Никто его порыва благородного почему-то не приветствовал. Возразили космолётчики храбрые, хором дружным и нестройным, что негоже героям и воякам многоопытным под сенью заклинания отсиживаться, аки цивилам трусливым. Надлежит же им, напротив, выступить на битву со всею смелостию, чтоб показать враждующим сторонам, что сынки те в сравнении с пиратами космическими, и надлежит милитаристам новоявленным дурака валять и пыль друг из друга вышибать где-нибудь, от Банки подалее, к чертям собачьим поближе.
Нельзя сказать, чтобы Лонни труслив был либо излишне осторожен. Кто так думал и имел неосторожность вслух свои думы высказать, для того гибель на дуэли была чрезвычайно вероятна — ничего в своей жизни Лонни Хард Тарджет особо не боялся, а чего боялся, на то отчаянно пёр со всей дури, покуда бояться не становилось нечего.
Другое дело — дурацкая чужая драка, от которой одни неудобства приключаются. Учёным занятиям она мешает, весёлому времяпровождению — тоже, окрестные народы незаметно истребляются, Ржавые Роботы стараются неподалёку не очучиваться лишний раз, отчего за каждой ерундой приходится летать чёрт-те-куда, всякий раз непременно под обстрел попадая, а изредка, для разнообразия, будучи о паролях спрошенным недоумками.
Оценив неудобства, столь живо описанные, призадумались братцы. Санёк предложил пространство так свернуть хитроумственно, чтобы вояки заблудились в трёх чёрных дырах, как раз для такого случая на окраине сектора любовно от засыпания да схлопывания оберегаемых. Тембо идею данную всячески приветствовал, и немедля удалились они с Саней, дабы рассчитать количество энергии, на то потребной, и придумать, где бы её спереть на халяву, чтобы от собственного светила запитывать установку пространствозакаточную (в девичестве четырёхмерный контрактор, для нужд Братцев впоследствии ими самими доработанный) не пришлось. Установка, мало что громоздка была непозволительно, ещё и энергию жрала со столь значительным аппетитом, что после пробного включения пришлось две недели без света сидеть, а за восковые свечи Ржавые Роботы, чуя выгоду, запросили столько, что скрип зубовный с Банки за пять парсеков слышно было. По этому скрипу мимолётные путники и ориентировались, от Банки прочь выруливая либо к ней устремляясь зачем-нибудь, поскольку бортовые огни на Банке в тот период тоже погасли (ну не было энергии), пока потихоньку солнышко банковское, Дельта Паруса то бишь, не раскочегарилось.
Постепенно все от причалов разбрелись — кто на Ржавую Барахолку, новое плазменное орудие прикупить по такому случаю, кто заклинания понемногу мастрячить, пока не началось, кто обстановку изучить, кто с потенциальными воителями поближе познакомиться, а заодно прикинуть, на кого из них в тотализаторе предстоящем лучше будет поставить, в целях наживы и обогащения. И Лёха Корбут, домой из странствий вернувшийся, немало удивлён был, что его на причале только Бархударов встречает, пялясь против солнца на обводы «Мэри» глазками подслеповатыми. Не тратя драгоценного времени на приветствия радостные, провозгласил Барх громогласно, едва Лёха из люка высунулся: «Война!!!» Поскольку шепелявить в таком простом слове вроде бы негде, Лёха его сразу же понял, причём неправильно, и поинтересовался, кто из Братцев кому и зачем войну объявлять затеял. И нельзя ли было менее утомительными способами разборку учинить. Либо кто из населения Халактического столь неумён был, что учудил военные действия супротив Банки, что есть дело вообще-то безнадёжное.
Никуда не торопясь, вдаваясь попутно во все подробности и своё просвещённое мнение по их поводу высказывая, просветил Бархударов Лёху, в фём вфё дело и пофему война. Лёха в глубинах памяти своей, бездонной и безразмерной, хоть местами и дырявой, покопался и извлёк оттуда смутное воспоминание алкогольное, после чего заявил, что Властелин Галактики — мужик неплохой, он с ним даже на брудершафт когда-то пить сподобился. Бархударов рот шире ушей раскрыл и заткнулся, вследствие чего толку от него стало ещё меньше, чем обычно, хотя комфорту несоизмеримо больше. Видя такое событие, Лёха район причалов покинул и двинулся искать Нааля в закоулках Базы. Заместо того набрёл он на Лонни, которому своей каюты мало стало, и приспособил он кают-компанию для опытов маготехнических и магохимических. По той причине всё в ней кипело и бурлило, светилось мрачно, а кое-где по углам уже начинало сворачиваться помаленьку, от окружающей действительности постепенно изолируясь застенчиво. На видном месте экземпляр журнала прямо в воздухе висел, поскольку стол был безнадёжно инструментарием колдовским загромождён со всех шести граней, а к тому же для пущего удобства Лонни по всей кают-компании невесомость навёл, чтоб предметы, случайно уроненные, по ногам не падали и к потолку не взмывали, за собою гоняться вынуждая.
Лонни Лёху немедля к делу приспособил, велел чего-то держать, чего-то перемешивать и периодически верньер крутить, в соответствии с сигналами, будильником подаваемыми. Тут Саня и Тембо в двери ввалились, радостно провозглашая, что найден ими способ установки ограждения вокруг сектора, при халявном обеспечении энергетическом. Это услышав, Лонни с ними в дискуссию вступил, и Лёха под шумок смылся, поскольку надоело ему ассистировать. Душевное равновесие обрёл он на кухне, где бутерброд себе изладил и для успокоения нервов сожрал. Пальцы от масла облизывая, забрёл он к Наалю, а того и дома нет. Это Нааль на Ржаву Барахолку полетел, а заодно собирался астероид свой драгоценный отбуксировать за угол, чтоб в битве не повредили его случайно супостаты неразумные.
От покупки того астероида до сих пор наблюдалась до сих пор некая сумма заначенная, поскольку свою долю в кладе найденном Нааль покудова не пропил, а астероид в карты выиграл. Денежки же навалом в углу каюты обретались, от случайного умыкновения охранным заклинанием защищённые. Обозревши их, потянулся Лёха в затылок пальцами маслеными, дабы сей источник мудрости почёсыванием стимулировать. Тембо через плечо ему тем временем заглядывал, вопрошая, что там видно интересного. Лёха отмахнулся нетерпеливо — не мешай, мол, я думаю, но выдал всё-ж-ки идею, спервоначала насчёт тотализатора жульнического, затем вообще предложил зрительскими местами шпекулировать, а также эвакуационными средствами, буде война в глубокую фазу войдёт. Ну и какой лом от противников останется, немедля его собирать и Ржавым Роботам впаривать на сувениры. Для начального капиталу же потребить заначку Наалеву, о том его не спрашивая, чтоб не отказал. А денежки из-под заклятия пылесосом повытаскать или ещё как-нибудь. Раз пошла такая пьянка, Тембо отправился пригласительны билеты печатать, а Лёха за пылесосом поспешил, попутно прикидывая, сколько за билеты брать и делиться ли с Наалем прибылью.
Потому-то, когда милитаристы новоявленные в секторе назначенном радостно встретились, не пустой и скучный вакуум ожидал их, но оборудованное по всем правилам поле битвы, песочком и водородом моноатомным где положено посыпанное, трибунами зрительскими со всех сторон окружённое, зрителей полное. Во всех направлениях тележки с сосисками, пивом и смазкой носились, болельщики кепками размахивали, тут же в уголочке Ржавые Роботы разной оптикой многомерной фарцевали, а на всё это Лёха любовался, сидя под табло шириною в пол-световых года (чтоб всем видно счёт издаля было), на котором пока 0:0 красовалось. Бархударов рядышком ошивался, пророчествуя по мелочам, то бишь локальный Армагеддон шепеляво предрекая.
Выкатились грозные армии на поле. Внушителен был их вид. Корабли Союза под светом звёзд сверкали светлой бронёй, пуская зайчики. Флот Властелина Галактики тож неплохо смотрелся, лёгкий ужас своими мрачными очертаниями наводя. Взвыли трибуны, и Лёха по радиво велел Тембо на первый раунд более билеты не продавать.
Застыли две армады, прицелы наводя, готовясь первым залпом враг вражку ошарашить, а при большой удаче и в космический водород стереть. И тут, к их удивлению безмерному, возникла посреди театра военных действий некая фигура отнюдь не шахматная, флажок клетчатый держащая. Поначалу это Лёха долженствовал быть собственной персоной, однако единственная пригодная для датия сигнала тряпица в радиусе семнадцати световых недель оказалась носовым платком Нааля, на всех прочих либо клетки не в том порядке шли, либо размер не соответствовал. А сам Нааль, к началу войнушки вернувшийся, выдать столь ценный платок, хоть бы даже и с возвратом в постиранном виде, наотрез отказался. Не споря долго, взяли его Лёха и Бархударов под локотки и в центр арены выпихнули, ценным указанием снабдив, мол, один раз взмахнёшь — и давай дёру оттуда. Ну, это Нааль МакМастер и без них бы сообразил — ещё бы не драпать, когда на тебя с двух сторон летят ракеты, торпеды и снаряды предупредительные, в количестве, достаточном для полного низведения храброго космолётчика до состояния, пригодного к сборке при помощи совка и веника. Потому врубил он устройство, хитроумным Лонни для исчезательных целей собранное и заколдованное, и провалился в щель в пространстве-времени, заблаговременно отрытую в полный профиль, переходящую в туннель гиперпространственный, по которому при большой необходимости можно было пешком года за полтора до Банки доковылять, где бы оная ни находилась.
А тем временем снаряды разнообразные, по неожиданно случившейся мишени выпущенные, через ту точку пролетели, откуда Нааль столь изящно самоустранился. Какие были обычные, те далее полетели, а самонаводящиеся задумались ненадолго, после чего какие самоуничтожились с шумом великим, а какие и новые мишени себе изыскали.
Из-за того немало повеселились зрители, глядя, как флот Властелина от собственной мезонной торпеды удирает по кругу четырехмерному, а Союз его с фланга тихо обходит, в то же время от облака лазерных мин уворачиваясь и делая вид, будто никуда не торопится. Потом какое-то фланговое корыто случайно протонным разрядом по флотилии вражеской хлестануло, отраженные лучи в трибуны полетели, благо прикрыты были те полем защитным от таковых сюрпризов, а поглощенные фрагменты залпа пожгли локаторы доброй трети флота вражинского, ну и своим чуть досталось. Тут же и выяснилось, что живого экипажа на флотах не наблюдается, а управляют всем мозги кибернетические, от командования своего, в безопасном месте укрывшегося, изредка ценные указания получая. Слушая, как на всех волнах адмиралы и генералы своего чересчур ретивого електронного подчиненного ругают, изучил Лёха принадлежность судна столь инициативного, и на табло возле слов «Властелин Халактики» вместо нуля единица гордая взвилась. Энто событие грозным ревом двигателей и болельщиков ознаменовалось, а букмекеры начали новые ставки принимать и по старым платить, в усердии своем едва на поле не вылезая. Леха свой выигрыш получил, поскольку ставил по собственной системе хитроумной, вследствие чего почти всегда был то в выигрыше, то в розыске. Пива купил у разносчика и угостил Тембо, который всё не на ту сторону поставил, и сейчас пребывал в минусах финансовых. Тут же и Бархударов на халяву угостился, а уж у него-то денег отродясь не водилось, поскольку проваливались они в пятимерные дыры в четырехмерных карманах, из оборота навсегда исчезая таким манером.
Пока зрители с финансами разбирались, решил Союз Планет взять реванш и никому его не отдавать более. Для чего была запущена в направлении построений властелиновских ловушка гиперпространственная, в которую часть пространства и начала тут же закатываться, вкупе с кораблями, в ней содержащимися. Посмотрев на такое безобразие в бинокль, выпустил Властелин ловушке навстречу уцененную затравку для черной дыры, пока ещё не слишком черную, но уже вполне активную. Покатилась черная дырдочка по полю, натолкнулась на излучение, ловушкой изо всех сил производимое, заурчало в ней что-то и вроде бы облизнулось нечувствительно. После чего любимая всеми игра в перетягивание энергии началась, причём то звезды окрестные меркли, то начинало всё вокруг излучать в радиоспектре, эфир засоряя, попутно корабли в комок скатывались или в тонкий блин расплющивались, не забывая стрелять и команды отдавать. Закружился ком пространственный по арене, чем дальше — тем чернее становясь, в себя флоты и армады вбирая, покуда воители в себя не пришли и не сообразили, что сейчас и сами вместе со зрителями и немалой частью всего мироздания окажутся в сингулярность почем зря затянуты, где и будут до скончания времён воевать, миллионы лет, мимо проходящие, нисколько не ощущая и секундами малыми полагая. Дабы эффект незапланированный изничтожить, соорудили два флота силами оставшимися портал в другие измерения, куда подарочек агрессивный незамедлительно и отправлен был, жителям тех мест на радость. А осталось тех сил уже никак не более трети. На сём второй раунд закончен был, и присудил Лёха по баллу в том раунде обеим сторонам, от чего счет 1:2 образовался.
И вот настал момент финальной схватки. Чтобы воевать не скучно было, у партии организационной, то бишь Лёхи, Тембо и Барха, был еще один джокер в рукаве припасён. Едва армии худо-бедно построились и по всем координатам к центру поля двинулись, как с тихим шипением накрыло всю арену поле маскировочное. Баллон с маскировкою был найден на астероиде Нааля среди прочего барахла невразумительного, и давно уж на Базе в тамбуре обретался, будучи излюбленным местом спотыкновения всей честнОй компании. Потратить его было особо некуда: было бы поле обычное, мешающее видеть, слышать и вообще ощущать того, кто спрятался, так его бы в две недели на что-нть полезное извели. А было это поле особое: все, кто под его действием находился, других таких же неудачников видеть не могли, зато снаружи их всех видно было замечательно. И вот настал момент для жмурок полномасштабных, когда и маскировка бестолковая пригодилась. Распылил Лёха весь баллон, так что армии незамедлительно замаскировались и по арене блуждать принялись, одна другую как бы разыскивая и в то же время от разыскновения оной уклоняясь в меру интеллекта искусственного. Изредка то одна, то другая сторона приказ от своего штаба получала, но противника в той точке не находила, а потому всею массой внезапно останавливалась, после чего начинала со штабом переругиваться на машинных языках, покуда противоречие в блоке логическом не устранялось либо не усугублялось до полного маразма. На трибунах же эти эволюции незамедлительно взрывы хохота вызывали. За особо смелые действия Лёха то одной, то другой стороне по баллу подбрасывал, пока на счёте 217:204.5 не сошлись достойные противники, пятясь от предполагаемого врага невидимого, в центре поля, корма к корме и дюза к дюзе. Тут и кончилось действие маскировки. От неожиданности, себя до тех пор ошибочно в безопасности полагая, и вдруг в непосредственной близости от противника очутившись, врубили флоты свои двигатели. Только у Властелина Халактики корабли на фотонной тяге работали, а Союз Свободных Планет помаленьку протонными энергиями пробавлялся. От чего и вышла почти полная аннигиляция. И остался посреди поля просторного один-разъединственный кораблик, по чистой случайности под залп двигателей не попавший. Был он столь уже обгорелый и оплавленный, замороченный и с толку сбитый, что на сигналы и запросы не реагировал, и едва-едва от него добились, что 2х2=3.14159, а потому Пластилин Халактики — маздай, а Союз — рулез навеки!!! Так и оказалось, что Союз победил с перевесом в один корабль.
Ну, совершенно случайно изрядную часть денег, у Нааля позаимствованных, именно на такой исход Леха и поставил через подставных лиц, так что концессия весьма богата оказалась. Подсчитав барыши предполагаемые, Леха на радостях фуражкой о палубу шмякнул, заоравши: «Победа!!!», и всё бы ничего, да тут кончилась энергия халявная в секторе, свет мигнул, похолодало резко, звезды погасли, и погрузилась вся арена, в комплекте с трибунами, во мрак первозданный. Однако отнюдь не в тишину, поскольку народы халактические имеют привычку громкими воплями своё отношение к подобным катаклизьмам выражать. Постепенно на трибунах фонарики зажигаться стали, некоторые зрители сами по себе засветились, — кто от счастья, кто от фингалов, в темноте полученных, — а кто не мог светиться, тот ощупью к выходу пробирался. Про этот матч ещё долго вся пресса халактическая трезвонила. А вернувшись на Банку с охапкой денег в руках и слитками платиновыми в рюкзаке, Леха честно Наалю его долю отсчитал и всё тем же пылесосом под охранное заклинание вдуть попробовал, потом на результат полюбовался и решил, что Нааль МакМастер, узрев деньги, ровным слоем пол каюты и все ровные поверхности покрывающие, отнюдь не обидится и не огорчится. Рассудив так, отправился Лёха в направлении Ржавой Барахолки, дабы присоединиться к празднеству, там намечавшемуся, и столь удачно к началу успел, что нашелся впоследствии почему-то у самого выхода из того туннеля, по которому вышеозначенный Нааль домой путешествовал. И потому далеко не сразу узнал, что свет погас как раз потому, что Саня своё устройство контракторное испытать надумал и включил незамедлительно, в таком режиме, чтоб своё солнце не гасло. Оно и не погасло. Зато все остальные потухли, за что Сане многие бы рассказать были рады, кто он такой и что ему делать. Да только, накопив энергии немало, после Лёхиного прилёта и улёта вдруг изолировалась Банка в такие местности, что изыскать её не могли всею Халактикой. Но Братцы почти все на ней в тот момент ошивались, кроме тех, кто по туннелю впоследствии явился. И обнаружили они, что очутились вместе со своею Базою родимой в местах неизведанных и потому загадочных. Но это уже другая история...

Вернуться на страничку прозы

Хостинг от uCoz