Кошка, Чёрная

Монолог Неназываемого

Ха-ха-ха, ох, сейчас лопну, ха-ха-ха... три тысячи лет так не смеялся... Это ж надо же так купиться...
Ее подвел ее же принцип: верить до первого обмана, она не могла представить себе ситуацию, когда первая же ложь оказывается последней, для нее, конечно же.
Ну дался же ей этот обычай. Проговорился, наверное, кто-нибудь из моих, сама бы она не вспомнила. Нельзя вспомнить то, чего не знаешь.
Что ей сказали? Да сущую безделицу. Каждый из нас имеет право прожить одну человеческую жизнь.
И чем ей здесь было плохо? Жила себе припеваючи, все от ее красоты ахали, а от характера охали. Надо же, чуть что не по ней, так она вас знать больше не желает: «... подите вон и больше не появляйтесь». Нет чтоб объяснить в чём ты не прав, дать шанс исправиться, извиниться, загладить... А она: «Я знать вас не желаю».
А кто же такой хороший оказался, кто ей всё рассказал, всё никак узнать не получается. Я бы ему «спасибо» сказал, огромное.
Это же надо так попасться, ну вот я скоро и отыграюсь. За себя, любимого, и за всех обиженных.
Ах, да тебе же всё по порядку надо, ты же ничего не знаешь.
Ну про обычай я тебе уже рассказал, и про то, что ей о нем стало известно, и о том, что у нее в одном месте зачесалось его испробовать. А дальше слушай. Это еще та песня.
Долго она с этой идеей не проносилась. Как только она её в свою прекрасную головушку забила, так за цель и поставила. Иначе нельзя, мы же вечные, у нас всё долго, если не подталкивать.
Она добилась созыва Совета Справедливости (С.С.), так называемый. Что? Да это просто случайное совпадение сокращений. Там её выслушали и вняли её желанию и сочли её просьбу справедливой, а значит вполне удовлетворимой. О чём ей и сообщили, особо оговорив, что всё будет не сейчас и не завтра, что необходим подготовительный период, что нужно вспомнить как вся эта процедура осуществляется. Во время этого периода совещания С.С. не прекращались ни на минуту. Зал совещаний не успевали проветривать и сбрызгивать ароматизаторами. Все спорили до хрипоты, никто не хотел выполнять эту процедуру, так как она совершалась раньше. Все хотели ей добра и говорили, что всё изменилось и что всё надо притереть к сегодняшним условиям, царившим там, внизу. На этом я и сыграл. Я встал и загнул длиннющую речь, как это я умею, я говорил красиво, мудро, доходчиво. Ну, ты знаешь мою манеру убеждать. Я их и убедил, запудрив им мозги по самое некуда.
Ей снизили пороги честности, справедливости и прочих добродетелей. Иначе ей было бы сложно выжить в том мире. А я этого и добивался. Никто и не вспомнил одно условие этого обычая, да и ей как видно не сказали, иначе бы она подумала, прежде чем вопить: «хочу». А условие вот какое: эту самую человеческую жизнь она должна прожить БЕЗГРЕШНОЙ... А с её сниженными порогами это просто невозможно. Если в той прожитой жизни набралось достаточное количество грехов, то тот, кто прожил эту жизнь, не возвращается сюда, к прежней жизни, а попадает ко мне, на задушевную беседу и должен я буду обращаться с ней, как с обыкновенной людишкой...
Её подвела их любовь к ней. Из-за этого ей придётся несладко в той жизни, да ещё я за ней присмотрю...
Её поместили в обычную, не элитную семью. Она до всего должна была дойти сама. У неё не отнимали знания, их просто зашорили, сможет разобраться, откинет занавесочку, а не сможет, так и незачем лишние знания в голове носить. Вот так, простенько и со вкусом.
Чтоб ей романтиков на дороге не попало, это я уже послежу. А то внесут сумбур в её головушку, хлопот потом не оберёшься.
С матерью ей повезло. Строга сама, да и в строгости воспитывала. Ну, не вечно же под маминым крылышком сидеть. Ущучил момент, когда она вылетела...
Она до сих пор пытается вспомнить ту свою неделю без сознания проведенную, во время болезни. Не вспомнишь, родная, не старайся. Не видела ты ни яркого света, ни чёрного коридора, ни прочей подобной галиматьи. Эту неделю ты не вспомнишь, я об этом позаботился. Если вспомнит, то мне несладко придётся. Прибить не прибьёт, сил не хватит, а вот о моих фокусах рассказать сможет. И если дойдёт эта весть до С.С., предстоит мне пару, тройку тысячелетий в невидимках ходить. Любят её.
Любят её, до сих пор любят. А она в той любви купается. Ну, конечно же, чтоб ребёнок рос красивым, любить его надо. От всего сердца, особенно девочек, только это и делает из них королев.
Пришлось на самых ранних шагах её жизни вмешаться, детство подпортить ужасами различными, знакомствами неудачными. Короче, ребёнок получил немного комплексов и замкнулся.
Ты думаешь навредим? Да ни фига подобного. Она и не заметила. Вся в своём мире и грязь к ней не прилипает. Вот и пришлось болезнь устраивать.
Да, да, конечно же, у меня она гостила, пока врачи за неё воевали. Умна она, поговорить с ней всегда было интересно, да и соскучился я, вот и заболтались. А под шумок, да разговорчик я шорки укрепил. Совсем она их разболтала, уже почти сняла. Не мог же я этого допустить и тем более не могу допустить, чтобы она о моих проделках узнала. Я потом сам скажу, когда ей отбиваться нечем будет. Вот тогда-то я и научу её вежливости. Вот почему она моих, когда их во сне видит, не боится, а когда их наяву её подсознание ощущает. то её в озноб и в страх кидает. Ну, да ладно. Повозились в пятнашки, горелки и будет.
Подросла она, сама за себя взялась, вытянула, вырастила из себя грозу мужчинам, характерец-то тот же остался. Вот тогда-то я ей поросёнка и подкинул. Ума-то человеческого не хватает, а до знаний не добраться, на одной интуиции ведь топает, да и ту не всегда слышит. Если бы не ангел-хранитель, сильный, зараза, попался, да заботливый, тоже, видать, любит, то давно бы шею себе сломала. Ну и на такого ангела-хранителя соблазн сыщется. А тут мой кандидат (поросёночек) подошёл. Хороший мужик и руки на месте и голова на плечах, да ещё и язык ладно подвешен. Один недостаток — неудачник. Женою забит, а сам властолюбив, да и лентяй порядочный. Во всех его начинаниях его за ручку вести приходится. Конечно она его раскусила, да поздно было. Привыкла, сцепилась, срослась с ним, а по живому резать, ой как сложно... Да и её родители его ценят, мол, много помогает.
Да вот только мужик этот меня удивил, не ожидал я от него такого. В высшие сферы он, видите ли, полез, успехов ему захотелось, в себе разобраться, исправить. С одной-то стороны, пусть лезет, да только он ещё и её за собой потащил, а ей нельзя. Она же шорки-то тогда сможет скинуть. Такая петрушка получилась, мне чуть пятки не подпалили. Мужик-то на «сэнса» какого-то вышел, тот, конечно, неумехой оказался, а эта голуба возьми да и пойми, что за недоучкой учитель есть, она учителя-то и вытащила и зацепилась за него, ну, прям не знаю как это у неё получилась. Ух, как мне попотеть пришлось. Я учителя с учеником развел, поссорил как бы. А она возьми да и с учителем тем и останься. Даже с мужиком со своим поссорилась. Я уж ей мешал как только можно было, а возможности-то у меня маленькие. Сильно-то ей мешать нельзя. Всё бесполезно, ползёт она наверх и всё тут. А потом и вовсе учудила. Паренёк один в числе её знакомых был. Чуть-чуть младше её, он на неё давно глаз положил, но всерьёз не набивался. А тут как раз когда всё с ног на голову становиться начало, он и подкатился, а она возьми да ответь взаимностью. Кстати, этот паренёк мой клиент был, маг-чернушник.Что он там про неё думал, я не уловил, но сработал он быстро. Я и опомниться не успел как и мужик и учитель по борту прошли, да за ним и остались. А она, ух до чего осмелела, из дому ушла, к пареньку тому. Я его уже почти забрал, он уже прямой дорогой ко мне поспешал. Для него эти, высшие, которые, устроили последнее испытание — болезнью. Да только она его не понял и не выдержал. А когда до него наконец дошло, поздно уже было, слишком сложно так быстро изменить себя. Да, да, он самый рак у него и был. А она за него со мной воевать взялась. Там у него и без неё воителей хватало, а ещё она со своими стенками. Хорошо ещё, что не разбудили её эти горе-экстрасенсы, а то б мне небо с овчинку сразу же показалось.
И что она про сон какойто вспоминает, ну, очень надо мне их венчать. У меня и без этого забот хватает. А потом, ты можешь себе вообразить: я и венчание...
Эх, хорошо она воевала, даром что спящая, на силы не те, да и орешек не по зубам. Забрал я его.
Она потом ещё и клятву мести вздумала произнести, да ещё и при свидетелях. Видно, всерьёз считала, что она с человеком боролась. Ну, тут уж я не выдержал. Стукнул её, правда, легонечко, чтоб не прибить.
Кувыркалась она долго, сердечная, да её друзья ей помогли, и, что самое обидное, что и мои-то тоже в помощники записались, да ещё и рассказать ей что-то пытались, хорошо, что я шорки укрепил. Не всё поняла она, вернее, совсем ничего не поняла, окромя того, что мелкая нечисть ей не враг.
Сказались горелки-пятнашки. У, злыдни, а я их даже наказать не могу, потому как ей помощь не возбраняется, даже больше тебе скажу, мы все ей помогать просто обязаны.Онидаже сюда её притащили, думали, что на месте разберуться, да меня в известность на поставили. Ну и взглянул я на неё, когда в полном виде, в полной силе тогда был. Она, родимая, потом две недели не в себе ходила, до того испугалась. И нечисти снова бояться стала, даже во сне теперь шарахается.
Её ангела-хранителя нашли, отпесочили за халатное отношение к порученному объекту. Ух, он потом и расстарался, да только на год его и хватило, а далее снова по всяким интересным местам шастать отправился.
А она в семье того паренька жить осталась, куда ж ей деться...
Нашёл я человечка, тоже самородок-самоучка без диплома, тоже её любит, и ей подсобить по мере сил своих захотел. Ну, так благими намерениями ко мне дорога вымощена, это всем известно. Ну и наколдовал он, дурында одна к ним приехала из деревни южной. В большом городе осесть, наверное, захотела. Родственницей, кажется, какой-то им приходилась. Вот тут-то трещинки и поползли. Скандалы, ругань, распределение домашних обязанностей и тому подобное. Она-то у нас ругань не любит. Голод. холод. нехватку витаминов и прочие неудобства спокойно переносит, а вот ругань не любит. Да и у её родителей тяжело дела пошли. Короче, собрала она манатки, попрощалась со вторыми родителями и отправилась к первым, помогать. А подмоги-то от неё теперь мало. Она уже диплом неудачника к тому времени заслужила. Да ещё и право на «чёрный глаз» заработала. Вот я и вздохну удовлетворённо. Сейчас жду себе спокойненько её возвращения к нам.
Да только появился у неё сейчас кто-то, хотя не должен был бы появляться. Надо разобраться, потому как вроде и на неудачника похож, а вроде и как зашоренный смотрится, или может он спящий. Тогда хуже, может проснуться в любой неподходящий момент.
Где была моя голова, как я просмотрел, как допустил, чтоб они встретились...Эх, не надо было того первого поросёночка подпускать к её семье, он же не к ним, а к ней стремится.Её же так просто из головы не выкинешь. Вот не позволил бы и, глядишь, промыкалась бы она, до положенного срока. А там и: «Здравствуйте, королевна, а, помните, Вы меня когда-то выгнали? Не помните, а позвольте я Вам помогу, сейчас я шорки-то сниму, а Вы посмотрите, кем Вы были, что Вам в головушку взбрело, и какую Вы там внизу жизнь прожили. Посмотрели? Вопросики появились? Даже удивлены? А позвольте теперь огласить Ваши обязанности, а о правах своих забудьте на долгий срок».
Так нет же, решил ей жизнь усложнить, а она себе опять лазейку нашла и сбежала. Сначала от нечего делать, а потом она разговорились, видите ли. И зачем она взяла этот груз на свою шею... Ведь точно сломает... Даром, что он её младше и намного, да ещё и эгоист изрядный и неисправимый. Правда, она может и справится с ним, она-то у нас умница, ведь и перевоспитать сможет.
А тут, недавно, хотя какое у вечных недавно, эти, верхние которые, смотри до чего додумались. У нас ведь память, как бы тебе это объяснить... Вот у людей есть термин «генная память», так у нас примерно также. Если возьмёшь частичку от одного из нас, да и вживишь в следующей жизни, а можно и в этой, то с таким вживлением все шорки слетают, вся память возвращается. Вот ее друзья сверху на такой эксперимент пошли. Я пытался помешать, да не смог, они ангела-хранителя где-то откопали, не позволил он мне. Да и мешать-то я открыто не мог, нельзя ведь ей мешать. А если она, голуба, всё вспомнит, ох, худо же мне потом придётся...
Вот сижу и думаю. И уже долго думаю.
Что? Да ты не прав, трижды не прав, я не злопамятный, вечные зло не помнят, незачем это им. Никому не говорил, даже себе самому, тебе скажу... Я её люблю, до сих пор люблю.

Вернуться на страничку прозы