Slonic

Мастер

Привычным движением руки я опустила жетончик Метрополитена в турникет; не реагируя на удивлённые выражения лиц стоящих неподвижно людей, сбежала по ступенькам эскалатора, дабы сэкономить время; втиснулась в подошедшую электричку; отчаянно расталкивая напирающую массу локтями, освободила необходимое для дыхания пространство; затихла, огляделась и вдруг... увидела его. Первая мысль: «Мастер из романа Булгакова. Только не Мастер — писатель, а Мастер — художник».
Интересно, сколько ему лет? Наверное, около пятидесяти. Одновременно тёмные и подёрнутые серебряной сединой длинные волосы, перетянутые на лбу тонким металлическим обручем. «Как у старых рокеров», — усмехнулась я.
Помню, на нём был тяжёлый балахон не по погоде, весь измазанный краской. Находившиеся поблизости резко отодвигались, при этом награждая странного человека презрительно-недоумевающим взглядом: не испачкаться бы! Какие они все мелочные! До тупости правильные и смешные. А он держал в морщинистых руках прямоугольную деревянную дощечку, большим пальцем прижимая к ней стопку маленьких белых листочков — четвертинка тетрадной страницы, — и продолжал творить с помощью чёрного грифеля. Надоедливые плечи и спины мешали мне разглядеть плоды его работы. Тогда я посмотрела в лицо незнакомца: удивительно быстрые глаза, цепкий взгляд — то вниз, то вверх. Я поняла: он рисовал высокую женщину лет тридцати, устало прислонившуюся к стене. А она делала вид, что не замечает своего внезапного превращения из простой серой личности в «модель», достойную написания с неё портрета, но в душе ликовала, скорее всего. Искра зависти пронзила мозг, хотя я слышала — говорили, что это «позирование» меняет карму, оно неблагоприятно. Какая, собственно, разница? Так захотелось, чтобы меня тоже изобразили на бумаге!..
Он был занят и не отвечал на моё любопытство. Поезд остановился, мастер подхватил металлическую треногу, большой ящик — с красками, наверное, — и вышел в раскрытые двери.
Стремительная походка, на ногах — мягкая обувь: то ли ботинки, то ли чешки, то ли тапочки. Куда направился этот грустный художник? Какие пыльные дороги ждали впереди бедного странника?..
Жаль. Жаль, что теперь я никогда больше не увижу его. Дни потекут своим чередом, будут бесконечно сменять друг друга радости и неудачи, встречи и расставания. Но... вдруг когда-нибудь в толпе мелькнут длинные спутанные волосы, измазанная роба, проворные глаза и руки? Тогда я подлечу к незнакомцу и невинно попрошу, чтобы он меня нарисовал. Может быть, мой Мастер ощутит присутствие жалкой надежды и не откажет мне.

Август, 1997 г.

Вернуться на страничку прозы